Том 9. Три страны света - Страница 28

— Ну, он не станет меня обманывать: напишет, если полюбит другую.

— Да, вот вы так рассуждаете! Ну, хорошо, он вас так любит, что сам не женится; ну, так его силою женят… хе, хе, хе! Человек молодой, как раз встретит товарищей, погуляют, оберут да так подведут, что на другое утро просыпается, а жена сбоку… хе, хе, хе! какая-нибудь сестрица приятеля… хе, хе, хе!

В лице Полиньки выразился испуг: она вспомнила ветреный характер своего жениха, его слабость кутить и дружиться со всеми, и предсказания горбуна смутили ее. А горбун смеялся громче обыкновенного, будто радуясь, что испугал девушку.

— Ну-с, — сказал он, потирая руки, — из уважения к Надежде Сергеевне я готов вам дать ту сумму, какую вы желаете. Вот извольте видеть: ваши вещи я беру во сто пятидесяти рублях, а в остальных… прошу покорно, так, знаете, на память, напишите, что, дескать, взяли у такого-то взаймы сто рублей ассигнациями… хе, хе, хе!

Горбун подошел к столу и приготовил все нужное для письма.

Когда Полинька проворно написала, что он продиктовал ей, горбун сказал:

— Теперь извольте имя и фамилию подписать.

Когда и фамилия была подписана, горбун медленно сложил и спрятал расписку в карман, тихо посмеиваясь. Полинька спокойно стояла перед ним, а он, заложив руки назад, насмешливо смотрел ей в лицо. Наконец его насмешливый и проницательный взгляд смутил ее.

— Ну-с, — сказал он тогда, — вы изволили дать мне расписку?

— Да, — отвечала Полинька, не понимая, что он хочет сказать своим вопросом.

— А деньги получили? хе, хе, хе!

— Нет.

— Вот молодость! — воскликнул горбун, недовольный добродушием девушки. — Денег не получили, — прибавил он резко, — а расписку мне отдали; ну, как я вам не отдам теперь денег, а?

И лицо его приняло такое решительное выражение, что Полинька побледнела.

— Как можно? — возразила она с испугом.

— Как можно?.. вот я вам покажу, как можно!..

Он гордо поднял голову и грубо проговорил:

— Я не могу, сударыня, дать вам взаймы; извольте прежде заплатить по старой расписке… хе, хе, хе!

Заключив свою грозную речь тихим и гармоническим смехом, горбун придал своему лицу такое добродушное выражение, что Полинька тоже весело улыбнулась.

— Вот видите, какая вы ветреная, Палагея Ивановна! — заметил горбун с особенным ударением на ее имени. — Извольте подождать: я сейчас принесу деньги… Погодите, сейчас!

Он ушел с озабоченным видом. Полинька, утомленная разнородными ощущениями, села и, нетерпеливо ожидая его возвращения, печально смотрела на красную полоску, будто на память оставленную колечком на ее пальце. —

— Вот-с и я! — произнес горбун, остановясь перед ней и подавая деньги.

Полинька протянула к ним руку, но горбун сказал:

— Позвольте! Где расписка?

— У вас в кармане, — шутливо отвечала Полинька.

— Хе, хе, хе! ну, так извольте взять ее. — Он подал ей расписку и продолжал: — Теперь протяните вашу ручку… вот так, хорошо… Вот деньги, а вот расписка.

Они обменялись.

— Вот так нужно обходиться с деньгами, — заключил горбун.

Полинька поблагодарила его и хотела спрятать деньги. Горбун остановил ее.

— По-по-позвольте! Так вы получили деньги?

— Получила.

— Сполна?

— Сполна…

И она остановилась в недоумении.

— Как же вы не считая взяли? хе, хе, хе!

Пересчитав деньги, Полинька смутилась: двадцати пяти рублей недоставало.

— Хе, хе, хе! недостает!

— Да, двадцати пяти рублей.

— То-то, вы, молодой народ! ну хорошо, что на меня напали, а то…

И горбун, не окончив своей мысли, подал девушке двадцатипятирублевую бумажку.

— Благодарю вас, — сказала Полинька и надела шляпку.

— Прошу и в другой раз не забыть меня; рад, душевно рад служить всем, кто придет от имени такой почтенной дамы, как супруга Василья Матвеича.

Полинька раскланялась и вышла. Горбун провожал ее глазами.

Только что Полинька спустилась с крыльца, как четыре огромные собаки яростно кинулись к ней, гремя цепями, которые были так длинны, что собаки бегали по всему двору. Полинька с пугливым криком воротилась. Горбун стоял в прихожей, заложив руки за спину; он встретил ее своим тихим смехом.

— А ваши собаки? — задыхаясь, сказала она.

— Хе, хе, хе! они не кусаются.

— Нет, я их боюсь.

И Полиинька умоляющими глазами смотрела на горбуна. Лицо его съежилось, и он сказал сладким голосом:

— Сейчас, не беспокойтесь. Извольте теперь итти, — продолжал он, дернув за снурок колокольчика. — Желаю вам веселой дороги и прошу вас засвидетельствовать мое почтение Надежде Сергеевне и ее супругу.

— Хорошо-с, прощайте.

— Прощайте! — кричал ей вслед горбун.

На крыльце Полинька встретила рыжего мальчишку; она дружески кивнула ему головой. Он протянул руку и, к великому ее удивлению, жалобно сказал:

— Дай еще: я сиротка, — богу буду за тебя молиться!

— Так ты говоришь? — спросила изумленная Полинька.

Мальчишка улыбнулся и снова жалобно затянул:

— Дай хоть грошик!

— У меня нет больше…

Мальчишка проворно побежал отворить калитку и Полинька подивилась, как искусно час тому назад он притворялся хромым.

— Прощай! — сказала она, остановясь в калитке и погрозив ему пальцем.

Мальчишка глупо усмехнулся и дерзко сказал:

— Смотри же, принеси в другой раз, а не то…

— Что ж ты сделаешь? — перебила его угрозу Полинька.

— Не впущу!

— Как же ты смеешь?